Moskva, Russian Federation
5.2.3
5.2.4
5.2.5
5.2.6
5.2.7
338.242
The article, based on advanced foreign experience, shows the role of contracting in the development of small business entities in the agricultural sector. It is noted that in Russia, due to the policy of monopolization of property and concentration of production in the agro-industrial complex, due attention is not paid to the formation of contractual relations in the industry, which negatively affects the state of these forms, and has also led to many negative economic, social and environmental consequences. A conclusion is made about the need to increase the social orientation of the agrarian and economic policy of the federal center of the country
agro-industrial complex, public administration, contracting, cooperation, food security, small business entities
Введение. Во всех странах проблема самообеспечения продовольствием является одной из ключевых в деятельности федерального центра. На первом этапе реформ в России (в 90-е гг. прошлого столетия) из-за сосредоточения основного внимания органов власти на приватизации государственной собственности ей не уделялось должного внимания. В результате показатели деятельности в сельском хозяйстве существенно ухудшились, что усилило зависимость России от импорта продовольствия. Учитывая это, на втором этапе реформ (с 2000-х гг.) руководство России усилило внимание развитию АПК. Как следствие, по ряду продуктов (зерно, картофель, овощи и бахчевые, мясо и мясопродукты) удалось превзойти или приблизиться к показателям (порогам) самообеспечения, предусмотренным в Доктрине продовольственной безопасности страны.
Позитивно оценивая эти достижения, следует отметить, что в отличие от развитых стран, где в сельском хозяйстве ставка сделана на фермеров, функционирующих в рамках кооперативов и контрактных отношений, в России рост производства в отрасли преимущественно обеспечен за счет крупных агрохолдингов. Так, несмотря на то, что в большинстве своем они стали создаваться относительно недавно – в начале 2000-х гг., к настоящему времени их доля в выручке от реализации сельхозпродукции приблизилась к 40 процентам. Мировой опыт показывает, что монополизация собственности препятствует развитию экономики, практически всегда ведет к негативным социальным и экологическим последствиям.
Методы исследования. При подготовке статьи использованы монографический, абстрактно-логический и экспертный методы исследования.
Результаты. Вопреки высокой степени социально-экономической целесообразности, развитию кооперации и контрактных отношений в АПК России не уделяется должного внимания. Об этом, к примеру, убедительно говорит следующий факт: вопреки тому, что Закон «О потребительской кооперации (потребительских обществах, их союзах) в Российской Федерации» принят треть века назад (в 1992 г.), данный институт находится в зачаточном состоянии: через эти кооперативы реализуется не более 2% сельхозпродукции. Исключением является лишь молоко, доля продаж которого через них составляет около 4 процентов.
Положение дел в области производства сельхозпродукции на основе договоров контрактации обстоит еще хуже. Вследствие этого малые формы хозяйствования (МФХ) в АПК не развиваются в необходимой мере, о чем свидетельствует приведенная ниже информация.
Заметим, под контрактацией в АПК нами понимается сотрудничество МФХ в аграрном секторе с государством, а также с перерабатывающими и иными предприятиями (получившими название «предприятие-интегратор») на основе договоров контрактации. В развитых странах контрактацией охвачена значительная часть АПК [1,2]. В них преобладающий характер носят контрактные отношения между фермерами и предприятиями-интеграторами. В рамках договоров контрактации первые обязуются произвести и передать вторым сельхозпродукцию в оговоренные сроки и условиях, соответствующую заданным требованиям по качеству.
В функции предприятия-интегратора, наряду с закупкой данной продукции по согласованным сторонами срокам и цене, могут входить и другие обязательства. К примеру, обучение персонала ферм, поставка им кормов, ветеринарное обслуживание.
Следует учитывать, что во всех странах решающую роль в развитии контрактации играет государство. В России оно не уделяет достаточного внимания этой проблеме, вследствие чего МФХ в аграрном секторе не используют свой потенциал в должной мере [3]. Если говорить о К(Ф)Х, то по данным Росстата, как и у агрохолдингов, в период с 2000 г. по 2023 г. их вклад в производство сельхозпродукции тоже имел тенденцию к росту, тогда как хозяйств населения (ХН) – к снижению. Так, из таблицы 1 следует, что в 2000 г. в фактически действовавших ценах на долю вторых приходилось более половины (51,6%) продукции сельского хозяйства. В 2023 г. она снизилась примерно до четверти (25,3%), тогда как у К(Ф)Х за анализируемый период выросла многократно – с 3,2% до 14,8 процентов.
Таблица 1
Производство сельскохозяйственной продукции по категориям хозяйств
|
Категории хозяйств |
Продукция сельского хозяйства (в фактически действовавших ценах), % |
2023г. к 2000г., п.п. |
|||
|
2000 г. |
2006 г. |
2016 г. |
2023 г. |
||
|
Хозяйства всех категорий |
100,0 |
100,0 |
100,0 |
100,0 |
х |
|
ХН |
51,6 |
57,2 |
32,5 |
25,3 |
-26,3 |
|
К(Ф)Х и ИП |
3,2 |
6,4 |
12,4 |
14,8 |
11,6 |
Источник: составлена по данным Росстата
Таким образом, в 2023 г. доля К(Ф)Х, ИП и ХН в производстве сельхозпродукции составила 40,1%, что на уровне крупных агрохолдингов. Если учесть особенности российской статистики в области учета результатов деятельности ХН, а также то, что значительная часть К(Ф)Х по своим размерам и объемам производства лишь формально относится к данной категории хозяйств (см. далее), то указанная доля еще ниже.
Как уже отмечалось, в отличие от России в развитых странах, а также в Китае большую часть сельскохозяйственной продукции производят фермеры.
Анализ показывает, что снижение роли ХН в продовольственном обеспечении страны не является следствием роста доходов населения за счет других источников, а вызвано значительным оттоком трудоспособных сельских жителей в города.
Увеличение доли фермерской продукции тоже не говорит о том, что это стало результатом улучшения условий деятельности для К(Ф)Х. Об этом свидетельствует следующий факт: по данным ВСХП 2006 г. и 2016 г., а также сельскохозяйственной микропереписи 2021 г. численность названных хозяйств земельной площадью до 200 га снижается высокими темпами. Согласно материалам таблицы 2, особенно это касается К(Ф)Х площадью до 100 га, численность которых за охваченные 15 лет (с 2006 г. по 2021 г.) сократилась почти в пять раз: в 2021 г. их осталось лишь 20,7% от имевшихся в 2006 году.
Таблица 2
Динамика численности и доли К(Ф)Х* в зависимости от земельной площади
|
Показатели |
Годы |
К(Ф)Х, имевшие земельную площадь, га |
|||||
|
До 100 |
101-200 |
201-500 |
501-3000 |
Св. 3000 |
Всего |
||
|
Число К(Ф)Х, ед. |
2006 |
195126 |
16747 |
13779 |
9449 |
856 |
235957 |
|
2016 |
89661 |
14826 |
16605 |
16913 |
2041 |
140046 |
|
|
2021** |
40432 |
13655 |
17147 |
18025 |
2135 |
91394 |
|
|
Доля К(Ф)Х, % |
2006 |
82,7 |
7,1 |
5,8 |
4,0 |
0,4 |
100,0 |
|
2016 |
64,0 |
10,6 |
11,8 |
12,1 |
1,5 |
100,0 |
|
|
2021** |
44,3 |
14,9 |
18,8 |
19,7 |
2,3 |
100,0 |
|
|
Изменения численности, % |
2021 к 2006 |
20,7 |
81,5 |
124,3 |
190,7 |
249,4 |
38,7 |
* включая ИП; ** площадь сельхозугодий
Источник: составлена на основе [4]
Из рассматриваемой таблицы следует, что в 2021 г. общая численность К(Ф)Х и ИП в стране составляла 91394 единиц. Получается, в этот период в среднем в расчете на один субъект Российской Федерации было 1075 подобных хозяйств, на муниципальный район – 5 ед., а на сельский населенный пункт (СНП) – лишь 0,6 единиц. Таким образом, в среднем на один СНП в стране не приходилось даже одного фермера. В последующие годы ситуация ухудшилась в еще большей мере.
Для сравнения: в Германии, где численность населения меньше в 1,8 раза, насчитывается свыше 250 тыс. фермеров, а в США – 1,9 млн единиц. И это притом, что у них производительность труда существенно выше, чем у российских К(Ф)Х.
Из таблицы 2 следует еще один актуальный вывод: высокими темпами растет доля К(Ф)Х площадью в 500 га и выше. Так, если в 2006 г. их численность составляла 10305 единиц, то в 2021 г. – 20160 единиц, что больше почти в два раза. Причем многие из этих хозяйств по размеру площади сельхозугодий и численности работников фактически представляют собой обычные сельскохозяйственные организации. Именно эти крупные К(Ф)Х преимущественно получают финансовую поддержку со стороны государства, о чем убедительно говорят материалы таблицы 3.
Таблица 3
Доля К(Ф)Х,* получавших бюджетную поддержку, в 2020 г.
|
Показатели |
К(Ф)Х, имевшие земельную площадь, га |
|||||
|
До 100 |
101-200 |
201-500 |
501-3000 |
Св. 3000 |
Всего |
|
|
Субсидии (дотации) |
15,9 |
25,1 |
36,0 |
54,1 |
74,2 |
24,7 |
|
Кредитные средства |
5,5 |
11,3 |
17,4 |
26,8 |
43,5 |
13,6 |
* включая ИП
Источник: составлена на основе [4]
По данным этой таблицы даже для самых крупных К(Ф)Х (земельной площадью свыше 3000 га) кредиты доступны в недостаточной мере: в 2020 г. их получили только 43,5% из них. Более четверти (25,8%) таких хозяйств в этот период не получали субсидии.
Показательно, что в 2020 г. кредитами смогли воспользоваться лишь 13,6% К(Ф)Х, а субсидиями – 24,7 процентов. Особенно ущемлены в этом плане К(Ф)Х площадью до 100 га: у них эти показатели составили 5,5% и 15,9% соответственно.
В научных и иных публикациях, а также в официальных документах по продовольственному обеспечению России основной акцент делается на оценке достижения порогов в Доктрине продовольственной безопасности. Причем подразумевается, что эти результаты стали возможными, благодаря ставке на крупные агрохолдинги. Те, кто придерживаются подобной точки зрения, не учитывают два важных обстоятельства: как следует из опыта Китая, отмеченные показатели можно было получить без монополизации собственности и концентрации производства в сельском хозяйстве; выбранная модель развития отрасли привела не только к позитивным, но и серьезным негативным последствиям: возникновению латифундий, росту безработицы на сельских территориях и их обезлюдению, ухудшению экологии, а также повышению эпидемиологических рисков вследствие концентрации производства в животноводстве. Как видно, слишком высокой оказалась цена указанных достижений, особенно если учесть долгосрочный характер полученных в результате негативных экономических, социальных, экологических и эпидемиологических последствий.
К этому следует добавить, что по ряду продуктов в 2022 г. не удалось преодолеть названные выше пороги. Прежде всего, это относится к молоку и молокопродуктам (85,7% вместо 95,0% в Доктрине), а также фруктам и ягодам (47,3% вместо 60,0% в Доктрине).
В публикациях и разного рода форумах несколько в «тени» остаются и такие важные аспекты, как качество и экономическая доступность продуктов питания, по которым положение дел оставляет желать лучшего. Так, из материалов Росстата следует, что в 2022 г. душевое потребление было ниже нормативного по картофелю на 6,7%, овощам и бахчевым – на 25,7%, молоку и молокопродуктам – на 25,8%, фруктам и ягодам – на 37,0 процентов. Недостаточное потребление перечисленных продуктов вызвано не их отсутствием в продаже, а низкой покупательской способностью населения. Вследствие этого в России весьма высока доля затрат на питание в потребительских расходах в расчете на одного члена домохозяйства – в 2022 г. она составила 44,7 процента. Это примерно в три-четыре раза больше, чем в США, Германии и других развитых странах.
О том, насколько актуальна проблема качества продовольствия, убедительно говорят проверки государственных контрольных органов, показывающие, что даже в детские учреждения нередко поставляются продукты, представляющие опасность для здоровья [5].
Из отмеченного следует актуальный вывод: пока отсутствуют основания полагать, что полноценно реализована хотя бы одна из главных целей Доктрины продовольственной безопасности: производство основных продуктов питания в достаточных объемах; их соответствие требованиям по качеству; обеспечение экономической доступности продовольствия для основной части населения. Нет также убедительных доводов, чтобы утверждать, что принимаемых ныне мер достаточно для решения перечисленных проблем. Одна из главных причин сложившейся ситуации – отсутствие должного внимания со стороны государства МФХ в АПК, в том числе на основе развития контрактации.
Мировой опыт свидетельствует, что отставание АПК или иной сферы при наличии потенциала для ее подъема практически всегда происходит из-за нарушения объективных экономических законов. Согласно одному из них, главным условием роста экономики является обогащение возможно большего числа граждан конкурентоспособными профессиональными знаниями и создание условий для их максимального использования. В Китае, отвергнув идеологические догмы и базируясь на опыте развитых стран, учли данное обстоятельство, в связи с чем осознание необходимости соблюдения указанных законов стало одним из первых шагов, принятых руководством в начале реформ.
В сельском хозяйстве Китая сказанное проявилось в ставке на семейные фермы, которыми обрабатывается 98% земель. Им со стороны государства оказывается мощная и всесторонняя поддержка. Тем самым обеспечивается высокая степень устойчивости продуктовых подкомплексов АПК, а также занятости сельского населения, вследствие чего Китай находится в числе мировых лидеров по производству зерновых, овощей, табака и ряда других основных продуктов питания [6].
Заключение. Важно отметить, что внимание, уделяемое малому бизнесу в развитых странах, а также в Китае, вызвано не благотворительными целями, а высоким социальным и экономическим эффектом, который он обеспечивает. Объясняется это тем, что с увеличением численности граждан, имеющих собственный бизнес и работающих на себя, происходит рост объемов материализованной части интереса в результате развития и более полного использования их потенциала. Не учитывая в полной мере интересы людей, обеспечить развитие АПК и других сфер, а также территорий не удается. Поэтому органы государственного управления должны полнее учитывать интересы граждан. Лишь в этом случае государственная политика может стать эффективной. Одним из основных направлений решения этой проблемы является развитие контрактных отношений в АПК и создания на их основе социально ориентированных производственных кластеров [7].
С точки зрения развития АПК, контрактация, ориентированная на развитие малого бизнеса в аграрной сфере, имеет еще одно преимущество – он всегда местный, поэтому помогает селу, что также обязательно следует учитывать при формировании агропродовольственной политики в России.
Кроме того, по мере становления контрактации происходит демонополизация собственности в АПК, что создает дополнительные предпосылка для укрепления продовольственной безопасности страны.
В целом, отмеченное выше дает основание полагать, что дальнейшее повышение конкурентоспособности российского АПК требует усиления внимания развитию в нем контрактных отношений.
1. Papcov, A. Kontraktaciya i sbytovaya kooperaciya v sisteme integracionnyh otnosheniy v agrarnom sektore stran Evropeyskogo Soyuza / A. Papcov // APK: ekonomika, upravlenie. – 2008. – № 9. – S. 63-68. – EDN JULXDX.
2. Goncharov, V.D. Razvitie «kontraktnogo sel'skogo hozyaystva» / V.D. Goncharov // Investicii v Rossii. – 2023. – № 2(337). – S. 23-26. – EDN OSEFDP.
3. Adukov, R.H. Kontraktaciya kak sposob povysheniya social'noy roli krupnyh formirovaniy APK i ustoychivogo razvitiya otrasli / R.H. Adukov, A.N. Adukova // Ekonomika, trud, upravlenie v sel'skom hozyaystve. – 2021. – T. 1, № 12(81). – S. 31-37. – DOIhttps://doi.org/10.33938/21121-31. – EDN TMADVI.
4. Adukova, A.N. Vklad krest'yanskih (fermerskih) hozyaystv v obespechenie prodovol'stvennoy bezopasnosti Rossii / A.N. Adukova, M.Yu. Kazora // Ekonomika sel'skohozyaystvennyh i pererabatyvayuschih predpriyatiy. – 2023. – № 11. – S. 75-80. – DOIhttps://doi.org/10.31442/0235-2494-2023-0-11-75-80. – EDN AECXDO.
5. Adukova, A.N. Ocenka sostoyaniya, tendenciy i potenciala razvitiya sel'skogo hozyaystva Rossii / A.N. Adukova // Russian Journal of Management. – 2025. – T. 13, № 3. – S. 26-41. – DOIhttps://doi.org/10.29039/2500-1469-2025-13-3-26-41. – EDN EUFZHW.
6. Kozyrskaya, I.E. Sel'skoe hozyaystvo Kitaya: kratkaya harakteristika sovremennogo sostoyaniya / I.E. Kozyrskaya, B. Syaolun // Rossiysko-kitayskie issledovaniya. – 2022. – № 2. – S. 93-102. – DOI:https://doi.org/10.17150/2587-7445.2022.6(2).93-102. – EDN: https://elibrary.ru/GBTNJQ.
7. Adukov, R.H. Celesoobraznost' sozdaniya social'no-orientirovannyh klasterov po proizvodstvu sel'hozprodukcii na kontraktnoy osnove / R.H. Adukov, R.V. Zaharov, R.A. Yusufov // Ekonomika sel'skogo hozyaystva Rossii. – 2013. – № 12. – S. 71-76. – EDN RTPXCN.
