Введение

Трансформации глобальной политики и экономики развиваются по сценарию системного кризиса постиндустриального постмодерна как универсалистской системы социального, политического и экономического управления. Эти кризисные трансформации, затрагивают - прежде всего, пространственно-важные регионы мира, обеспечивающие сопряжение глобально значимых промышленных «ядер». Фактически, на данном этапе, мы наблюдаем разделение акторов глобальных геоэкономических, а в перспективе - и геополитических, процессов на «субъекты» и «объекты» политики. Это выдвигает на первый план вопросы управления процессами структурации пространства и институционализации в условиях политической де-универсализации [4].

Для постсоветской Евразии в неоглобальном мире возникает целый ряд вызовов, связанных с необходимостью изменения подходов к управлению политическими и экономическими процессами. Институты, создававшиеся в предыдущую политическую эпоху для обеспечения так называемой «евразийской интеграции» как элемента построения глобального мира в современных условиях геоэкономического «огораживания» полностью релевантными не являются. Это ставит на повестку дня вопрос о поиске новых форм организационной институционализации среднесрочных экономико-политических процессов [1].

Эволюционно сложившиеся институты не всегда позволяют совершать сделки с минимальными издержками. Исследователи отмечают, что особенности экономического роста в разных странах во многом обусловлены их историческим развитием. Несмотря на то, что исторические события часто складываются случайным образом под влиянием множества факторов, их воздействие на будущие перспективы остается значительным.

Инерционность экономической эволюции получила название зависимости от предшествующей траектории развития (path dependence). Это означает, что ранее сложившиеся институты и экономические механизмы продолжают оказывать влияние на будущее, даже если новые условия требуют изменений. Например, в России процесс перехода от плановой экономики к рыночной в 1990-е годы столкнулся с трудностями именно из-за инерции старой системы управления.

Попытки изменить экономическую траекторию могут быть не всегда успешными, так как переход на новый путь развития сопряжен с высокими издержками. Национальные особенности формальных и неформальных институтов, зависимость от предшествующего пути, реформы и неэффективные институты оказывают влияние на темпы экономического роста. Первые три фактора могут как ускорять, так и замедлять развитие в зависимости от их соответствия экономическим условиям и целям модернизации [21].

В научных исследованиях активно рассматривается вопрос о неэффективных институтах и их «нецелевом использовании». Этот феномен объясняет, почему институты, которые способствуют устойчивому экономическому росту в одних странах, могут не давать ожидаемых результатов в других. Все формы нецелевого использования институтов связаны с рентоориентированным поведением отдельных экономических агентов и групп, что ведет к потерям как для экономики, так и для общества в целом.

1. Взаимосвязь эволюционно-институциональных изменений и темпов экономического роста в России и стран Центральной Азии

На развитие и экономический рост государств влияет не только текущее состояние институтов, но и их трансформация во времени. Институциональные изменения могут идти по двум основным направлениям: эволюционному и революционному. Эволюционный путь предполагает постепенное развитие институтов, основанное на историческом опыте и сложившихся традициях. Например, в Казахстане после распада СССР процесс перехода к рыночной экономике происходил постепенно, через создание новых законодательных механизмов, привлечение иностранных инвестиций и реформирование государственных предприятий.

Национальные особенности формальных и неформальных институтов также формируются эволюционно, опираясь на культурные традиции и предшествующую траекторию развития (path dependence). В Узбекистане в 1990-е годы сильное влияние традиционных институтов, таких как махалля (система местного самоуправления), оказывало значительное воздействие на социальную и экономическую жизнь. Это способствовало поддержанию социальной стабильности, но одновременно ограничивало развитие рыночных механизмов. Революционные институциональные изменения, напротив, происходят резко, что может привести как к ускоренному экономическому росту, так и к нестабильности. В Кыргызстане неоднократные политические кризисы и смена власти в 2000-х годах оказали влияние на функционирование государственных институтов и замедлили развитие экономических реформ. Таким образом, институциональные изменения могут как способствовать развитию, так и создавать дополнительные барьеры для экономического роста [30].

Государства ЦА находятся в центре внимания целого ряда ведущих акторов глобальной экономики. По схеме С5+1 происходит построение итогов присутствия в Центральной Азии стран Персидского залива, Соединенных Штатов Америки, КНР, Европейского союза, а также Турции.

КНР осуществляет международное сотрудничество с Узбекистаном, Туркменистаном, Таджикистаном, Кыргызстаном, Казахстаном в границах собственной инициативы «Пояс и путь». То есть, эта страна является исключением. Между странами Центральной Азии более интенсивными темпами стали осуществляться различные интеграционные процессы. Так, согласно имеющейся информации, в периоде с 2018 по 2023 годы странами Центральной Азии было организовано 5 встреч, проводимых на высшем уровне (другими словами, саммитов). Главная цель данных политических мероприятий, участниками которых были высшие руководители, состояло в усилении регионального сотрудничества стран Центральной Азии. Следует подчеркнуть, что для нашего государства страны Центральной Азии уже длительное время являются деловыми партнерами в рамках внешнеэкономической деятельности, чем и обуславливается актуальность перспектив взаимодействия стран Центральной Азии с РФ. В этом регионе между странами происходит весьма ожесточенная конкурентная борьба. Таким образом, наша страна, в связи с этим должна применять гибкие форматы сотрудничества с государствами Центральной Азии, которые в максимальной степени принимают во внимание особенности этих государств, соответствующие условия взаимодействия с ними. То есть, Российской Федерацией должна реализовываться стратегия, которая будет базироваться на накопительной интеграции. В данном случае будет необходимо сосредоточить усилия на стимулировании инициатив на разных уровнях, проведении совместных с государствами ЦА проектов [23].

При обеспечении национальной экономической и информационной безопасности государства инновации имеют практическую значимость. При этом инновационные технологии повсеместно используются в обороноспособных целях. В связи с этим, инновационная политика выступает объектом внимания разных министерств и органов государственной власти, что позволяет увеличивать объем финансирования программ и проектов, нацеленных на развитие инновационной инфраструктуры. Взаимосвязь эволюционно-институциональных изменений и темпов экономического роста в России и странах Центральной Азии играет ключевую роль в определении их экспортного потенциала и динамики внешнеэкономической деятельности. Влияние институциональных реформ, экономической политики и интеграции в мировую экономику различается между странами региона, что отражается в их экспортных показателях. Эволюционные изменения в структуре экономик и их адаптация к внешним вызовам определяют успешность каждой страны в глобальной торговле (рисунок 1).

Рис. 1. Динамика экспорта стран Центральной Азии, тыс. долл. США (составлено авторами) [17]

Динамика общего объема экспорта стран Центральной Азии за 2014–2023 годы демонстрирует значительные колебания, обусловленные как внутренними экономическими процессами, так и внешними факторами. Казахстан, являясь крупнейшей экономикой региона, показывает наиболее заметные изменения: после резкого падения в 2015 году до 17 957,8 тыс. долларов США объем экспорта постепенно восстановился, достигнув пика в 2022 году (104 022,9 тыс. долларов США), а затем незначительно снизился в 2023 году (98 503,6 тыс. долларов США). Кыргызстан, напротив, испытывал существенные трудности в экспорте после 2014 года, достигнув минимума в 2017 году (603,4 тыс. долларов США), но в 2023 году продемонстрировал резкий рост до 59 338,3 тыс. долларов США.

Таджикистан и Туркменистан также характеризуются нестабильностью экспортных показателей. В 2016 году Таджикистан достиг максимального уровня экспорта (12 082,0 тыс. долларов США), однако в последующие годы объемы снизились и оставались в диапазоне 5 000–7 000 тыс. долларов США. Туркменистан, напротив, в 2016 году показал рекордные 113 787,1 тыс. долларов США, но затем экспорт значительно сократился, особенно в 2020 году (18 786,3 тыс. долларов США). В последние годы наблюдается восстановление, и в 2023 году экспорт достиг 86 114,8 тыс. долларов США.

Рис. 2. Динамика общего объема экспорта стран России и Центральной Азии, тыс. долл. США (составлено авторами по [17])

Узбекистан демонстрирует более плавный рост экспортных показателей. В 2016 году экспорт достиг минимума (3 418,8 тыс. долларов США), но затем последовательно увеличивался, достигнув 47 115,6 тыс. долларов США в 2023 году. Это указывает на активное развитие экспортного потенциала страны. В целом, динамика экспорта стран Центральной Азии отражает влияние глобальных экономических факторов, включая изменения в ценах на сырьевые товары, торговые ограничения и внутренние экономические реформы (рисунок 2).

Динамика общего объема экспорта стран Центральной Азии и России с 2014 по 2023 годы демонстрирует существенное расхождение в темпах роста между регионами. В Центральной Азии объем экспорта возрастал неравномерно, начиная с 134 170,9 тыс. долларов США в 2014 году и достигнув 296 076,4 тыс. долларов США в 2023 году. В то же время Россия показала значительно более высокие объемы экспорта, которые увеличились с 640 271,3 тыс. долларов США в 2014 году до 1 196 411,3 тыс. долларов США в 2023 году.

Период 2015–2020 годов характеризовался относительной стагнацией в Центральной Азии, где экспортные показатели колебались в пределах 74 650,2–94 945,2 тыс. долларов США, тогда как в России наблюдался стабильный рост. Это можно объяснить значительными различиями в экономических масштабах, структуре экспорта и доступе к международным рынкам. В 2021 году Центральная Азия начала демонстрировать ускоренный рост, что, вероятно, связано с восстановлением мировых рынков и усилением торговой активности в регионе.

К 2023 году разрыв между объемами экспорта России и Центральной Азии остается значительным, но виден позитивный тренд в странах Центральной Азии, особенно после 2020 года. Это указывает на постепенное развитие их экспортного потенциала, однако Россия по-прежнему сохраняет лидерство, что обусловлено большим объемом природных ресурсов, развитой инфраструктурой и активной внешнеэкономической политикой. Анализ валового внутреннего продукта (ВВП) стран Центральной Азии позволяет оценить экономическую устойчивость и динамику развития региона в условиях изменений как глобального, так и внутреннего характера. Важную роль в формировании ВВП играют институциональные реформы, структурные преобразования и меры, направленные на укрепление экономического потенциала. Рассмотрение данных в текущих ценах позволяет выявить тренды и определить основные факторы роста или снижения экономической активности (Таблица 1).

Таблица 1

Валовой внутренний продукт стран центральной Азии,

млн. долл. США [17]

Валовой внутренний продукт (ВВП) стран Центральной Азии в миллионах долларов США демонстрирует разнонаправленную динамику в 2018 –2023 годах. Казахстан остается лидером по объемам ВВП, несмотря на снижение в 2020 году, что было связано с последствиями пандемии. Однако последующий рост до 261,8 млрд долларов в 2023 году свидетельствует о восстановлении экономики и развитии ключевых отраслей. Узбекистан, вторая по величине экономика региона, также показывает значительное увеличение ВВП — с 60,3 млрд долларов в 2019 году до 106,5 млрд в 2023 году, что обусловлено реформами, инвестициями и активным развитием промышленности и сельского хозяйства.

Экономики Кыргызстана и Таджикистана остаются на более низком уровне, однако наблюдается положительная динамика. ВВП Кыргызстана сократился в 2020 году, но затем начал расти, достигнув 14,0 млрд долларов в 2023 году, что связано с восстановлением торговли, увеличением денежных переводов из-за рубежа и развитием горнодобывающей промышленности. В Таджикистане аналогичная тенденция — ВВП вырос с 8,4 млрд долларов в 2019 году до 12,0 млрд в 2023 году, чему способствовал рост внутреннего потребления и инвестиций в инфраструктуру.

Туркменистан демонстрировал умеренные темпы роста ВВП, увеличившись с 53,0 млрд долларов в 2019 году до 77,1 млрд в 2023 году, с незначительным спадом в 2023 году по сравнению с 2022 годом. Это обусловлено высокой зависимостью экономики от экспорта углеводородов и влиянием внешних факторов, таких как колебания цен на энергоносители. В целом, экономика региона показывает позитивные тенденции, особенно в Казахстане и Узбекистане, которые продолжают усиливать свои позиции за счет структурных реформ и экономического роста (Таблица 1).

Таблица 2

Объем инвестиций стран Центральной Азии в основной капитал, млн. долл. США [17]

Эволюционно-институциональные изменения оказывают значительное влияние на темпы экономического роста в России и странах Центральной Азии. В частности, институциональные реформы, направленные на улучшение инвестиционного климата, развитие правовой базы и повышение прозрачности государственных институтов, способствуют увеличению объемов инвестиций в основной капитал. Анализ данных по странам Центральной Азии показывает, что несмотря на колебания инвестиций, наблюдается тенденция к их росту, особенно в Казахстане и Узбекистане, что свидетельствует о положительном воздействии модернизации институциональной среды на экономическое развитие.

Объем инвестиций в основной капитал в странах Центральной Азии демонстрирует неоднородную динамику. Казахстан является лидером по абсолютным объемам инвестиций, увеличив их с 11,2 трлн тенге в 2018 году до 17,6 трлн тенге в 2023 году. В Узбекистане также наблюдается уверенный рост – с 124,2 тыс. млрд сумов в 2018 году до 356,1 тыс. млрд сумов в 2023 году. Кыргызстан и Таджикистан показывают умеренные темпы роста, при этом в Кыргызстане наблюдалось снижение инвестиций в 2020–2021 годах, а затем резкий рост в 2023 году. В отношении Туркменистана данные за последние годы отсутствуют, что затрудняет объективный анализ его инвестиционной активности.

На графике 3 представлена динамика валового внутреннего продукта (ВВП) России в миллиардах рублей за период с 2014 по 2023 год. ВВП демонстрирует устойчивый рост, несмотря на отдельные колебания. В 2014 году ВВП составлял 79 030 млрд рублей, а к 2023 году увеличился до 171 041 млрд рублей. Основной прирост наблюдался в последние годы, особенно в 2023 году, что связано с восстановлением экономики после пандемии и адаптацией к внешним вызовам.

Рис. 3. Динамика инвестиций Российской Федерации в основной капитал

(в текущих ценах), в млрд. руб. [17]

Наиболее значительное увеличение ВВП произошло после 2020 года. В 2022 году показатель составил 155 350 млрд рублей, а в 2023 году экономика показала дальнейший рост на 3,6%. Это свидетельствует о развитии ключевых отраслей, таких как строительство, обрабатывающая промышленность и сельское хозяйство, которые обеспечили положительную динамику даже в условиях изменений внешней среды.

Особенно значительный прирост отмечается в последние годы, начиная с 2021 года. Это может быть обусловлено мерами государственной поддержки, направленными на развитие ключевых отраслей экономики, а также увеличением частных инвестиций в связи с восстановлением экономической активности. Такая динамика подтверждает стабильный рост инвестиционной активности и повышение доверия к экономической системе.

Взаимосвязь между эволюционно-институциональными изменениями и темпами экономического роста в регионе подтверждается увеличением инвестиций в страны с более активными реформами. Например, Узбекистан проводит масштабную либерализацию экономики и привлекает значительные объемы иностранных инвестиций, что отражается в росте вложений в основной капитал. Казахстан, обладая относительно развитой институциональной средой, также демонстрирует положительную динамику. В то же время, слабость институтов и неопределенность экономической политики могут ограничивать рост инвестиций, что можно наблюдать на примере Кыргызстана и Таджикистана, где темпы роста инвестиций менее устойчивы.

В последние несколько лет значительную популярность и большое значение получила идея «Большой Евразии», которая была создана десять лет назад нашим руководством. Она связывает встречные векторы РФ и КНР – самых больших стран Евразии. В основу указанной выше идеи было положено сотрудничество РФ и КНР в громадном регионе в разных сферах (например, в таких как: финансы, торговля, и так далее). В ЦА находится фокус хозяйственного сотрудничества Китайской Народной Республики и Российской Федерации. И, тем самым, этот регион, конечно же, станет выполнять очень важную роль [3].

Дорожная карта сопряжения Евразийского экономического союза и ИПП предусматривает в себе целый ряд четких мер по определенным сферам и определенным направлениям сотрудничества соответствующих стран. Стоит отметить, что ее утверждение произошло в начале 2023 года. Она должна обеспечить возможность углубления взаимодействия между странами в промышленной сфере. Она должна обеспечить возможность усиливать взаимодействие по совместному обсуждению вопросов, которые касаются борьбы с изменениями климата. Кроме того, она призвана активизировать процессы цифровизации транспортных коридоров, благодаря чему в значительной мере будет уменьшаться время в пути [18].

Инновационная политика Правительства России с 2020 года имеет ключевое место в создании устойчивых условий социально-экономического развития государства [11]. Однозначно в период пандемии коронавирусной инфекции результаты такой политики, проводимой российским правительством в инновационной сфере, дали возможность создать фундаментальную основу цифровой экономики. Вследствие этого государственные структуры и представители бизнес-среды начали активно коммуницировать между собой и обмениваться различной информацией на просторах Интернет.

В последствие санкции, которые были введены со стороны государств коллективного Запада в феврале 2022 г. (когда главой нашего государства - В.В. Путиным - было объявлено о начале проведения на Украине Специальной военной операции) имели негативное влияние на импорт зарубежных технологий, которые имеют двойное использование. Однако успешная инновационная политика, проводимая российским правительством, содействует росту уровня конкурентоспособности институтов НИС. Кроме всего прочего, успешно проводимая российским руководством политика, ориентированная на ускорение происходящих инновационных процессов, дала возможность создать необходимый фундамент для технологической независимости Российской Федерации (способности нашей страны располагать критически важными, ключевыми технологиями). Необходимо перечислить основные задачи рассматриваемой политики, которые уже были успешно выполнены высшим руководством нашего государства:

- сформирована необходимая среда, благоприятствующая активизации процессов цифровой трансформации;

- в определенной степени используется имеющийся у научной сферы инновационный потенциал;

- отечественные предприятия стали более конкурентоспособными на внешних (глобальных) рынках продукции сферы высоких технологий.

В результате, удельный вес инновационных организаций России увеличился за период 2019-2021 гг. с 19,8% до 23%. Также в 2019 г. было произведено 2,376 трлн руб. валовой добавленной стоимости в секторе ИКТ, а в 2021 г. уже 2,774 трлн руб.

Казахстан – это страна, которая также демонстрирует активное развитие рыночной инфраструктуры национальной инновационной системы, ставя примерно те же цели и задачи, что и российское правительство [15]. Однако результаты по достижению уровня развития инновационной экономики хуже. Согласно Глобальному инновационному индексу 2024 года, опубликованному Всемирной организацией интеллектуальной собственности (ВОИС), Россия занимает 59-е место, а Казахстан — 78-е место среди 133 стран [16].

В последнее десятилетие Казахстан проводит активную работу по созданию объектов национальной инновационной инфраструктуры, однако существенные результаты отсутствует. Сегодня актуальными остаются ряд проблем, препятствующих инновационному развитию государства и экономики. Данные сложности можно связать с проблемами бизнеса и проблемами сферы научно-исследовательских и конструкторских разработок.

Главным направлением стимулирования инновационной деятельности организаций в экономике Казахстана является предоставление грантовой финансовой помощи. Различные гранты, финансируемые государством, доступны для инновационно-ориентированных предприятий и проектов, предлагающих рынку интересные разработки и инновационный продукт.

Эволюционно-институциональные изменения играют ключевую роль в определении темпов экономического роста России и стран Центральной Азии. На фоне трансформаций глобальной экономики и политики наблюдается активное реформирование национальных институтов, что сказывается на макроэкономических показателях, включая объем инвестиций в основной капитал. Исторически сложившиеся институциональные структуры не всегда соответствуют требованиям современного рынка, что приводит к необходимости адаптации и модернизации экономических механизмов. Одной из отличительных особенностей региона является влияние path dependence (зависимости от предшествующей траектории развития), которая определяет эффективность проводимых реформ и скорость их реализации.

Тенденции инвестирования в основной капитал демонстрируют значительное расхождение между странами региона. Казахстан и Узбекистан лидируют по темпам роста инвестиций, что связано с активной модернизацией экономической политики и созданием благоприятных условий для частного капитала. В Кыргызстане и Таджикистане инвестиционная динамика менее стабильна, что объясняется институциональными ограничениями, в том числе слабостью правовой базы и недостаточной прозрачностью экономической среды. В Туркменистане данные о вложениях в основной капитал за последние годы отсутствуют, что усложняет анализ инвестиционной активности страны. В России же наблюдается устойчивый рост инвестиций, что подтверждает повышение доверия к экономической системе и эффективность государственной политики в области привлечения капитала.

Развитие интеграционных процессов в Центральной Азии, усиление связей с Россией и ведущими мировыми экономическими центрами (Китай, ЕС, США) открывают новые перспективы для экономического роста региона. Однако различия в институциональном развитии стран приводят к неоднородности экономической динамики. В условиях глобальной конкуренции Россия может использовать стратегию гибкой накопительной интеграции, адаптированной к специфике стран Центральной Азии. Взаимодействие через проекты, ориентированные на развитие инфраструктуры и инноваций, позволит странам региона минимизировать риски институциональной нестабильности и повысить устойчивость экономического роста.

Другие исследования выявляют проблемы управления интеллектуальным капиталом, из-за чего инновационное развитие в Казахстане тормозиться:

- низкий уровень вложения финансового капитала организаций в НИОКР;

- низкая доля инновационной продукции в структуре ВВП;

- недостаточная подготовка кадров по специальностям инновационной экономики;

- низкая эффективность функционирования технопарков и бизнес-инкубаторов при вузах;

- невысокие индексы конкурентоспособности в глобальном рейтинге;

- несоответствие трендов индекса человеческого развития.

Поэтому применяемых мероприятий Казахстаном в управлении инновационной экономики недостаточно. Необходимо рекомендовать следующие мероприятия:

1. Формирование организации, функционированию и развитию кластерной инвестиционной платформы (речь идет о создании кластера, который стимулирует приток зарубежных и внутренних инвестиций в инновационно-ориентированные проекты предприятий).

2. Создание единого портала коммуникаций и координации органов власти, бизнеса, общественных организаций и граждан при управлении инновационными процессами и политикой инновационной экономики.

3. Приглашение экспертов в сфере инноваций и цифровизации, что повысит качество стратегического планирования инновационного развития экономических систем субъектов.

Необходимость развития Российской Федерацией своих технологий и инноваций в последние годы стала особенно актуальной. В 2022 году страны коллективного Запада ввели против Российской Федерации целый ряд технологических санкций. Поставка в нашу страну зарубежных ИКТ оказалась под запретом. Неблагоприятное воздействие санкционного давления, которое оказывается со стороны недружественных государств, является очень мощным импульсом к развитию в нашей стране инновационной деятельности.

Для Казахстана примеры российских проектов, государственных программ и инновационных решений, можно использовать в целях совершенствования собственной инновационной политики. Преодолению существующих проблем, которые неблагоприятным образом сказываются на успешности инновационной политики Казахстана, исходя из имеющихся внешних вызовов и факторов-угроз, уделяется национальным правительством слишком мало внимания, что подтверждается проведенным анализом инновационного развития национальной экономики этого государства [27].

2. Сопряжение эволюционно-институциональных изменений и темпов экономического роста в Большой Евразии

Противостояние конкурирующим в Евразии интеграционным процессам, не принимающим во внимание наше государство, является еще одним очень важным направлением, важной целью нашей политики. И достижение этой цели тоже непосредственным образом сопряжено с развитием такой идеи, как «Большое Евразийское партнерство». К примеру, здесь можно сказать об усилении сотрудничества Соединенных Штатов Америки со странами ЦА после проведенного в сентябре 2023 года саммита «C5+1» (по результатам проведения этой встречи участники решили продолжать углублять взаимное партнерство между государствами этого региона и Соединенными Штатами Америки); об усилиях со стороны Соединенных Штатов Америки по созданию разных союзов в Закавказье, с Индией, а также в Восточной Азии. Нужно взять также во внимание подобный проект КНР. Данный формат руководство КНР планирует трансформировать в постоянно функционирующую организацию, аналогичную Шанхайской организации сотрудничества. И, конечно же, данная идея несет в себе серьезную угрозу для нашего государства. Со стороны Турции тоже можно наблюдать очень большую активность в ЦА и Закавказье. Речь в данном случае ведется о таком проекте этого государства, как «Великий Туран».

К числу основных составляющих евразийской кооперации может быть отнесена в настоящее время Шанхайская организация сотрудничества. Трудно переоценить значение указанной выше международной организации в процессе создания Большой Евразии.

Она была создана в середине 2001 года. Первоначально в состав этой международной организации включалось только 6 стран (среди этих стран: РФ, КНР, Таджикистан, Узбекистан, Киргизия, а также Казахстан). Спустя шестнадцать лет после создания Шанхайской организации сотрудничества в ее состав вошли такие два государства, как Пакистан и Индия. Спустя еще несколько лет к этой международной организации присоединились такие страны мира, как Белоруссия и Иран. В настоящее время это самая влиятельная и самая крупная организация государств евразийского материка. Она становится в настоящее время очень влиятельной геополитической организацией. Шанхайская организация сотрудничества отрицает транслируемую США стратегию однополярного мира.

Роль проекта развития Большого евразийского партнерства на сегодняшний день и на обозримое будущее повышается. В частности, это обусловлено тем, что западное пространство для нашей страны уменьшается, а восточное, напротив, увеличивается. В области национальной безопасности РФ проект развития Большого евразийского партнерства начинает выступать в настоящее время в качестве стратегической долгосрочной задачи.

Диапазон российского дискурса, который происходит около процессов создания Большой Евразии, является весьма большим – начиная с оценки угроз безопасности в ЦА, создания институтов региональной интеграции, до проблематики Шанхайской организации сотрудничества и сопряжения с китайской инициативой «Пояс и Путь». Основополагающей оказалась идея о важности изменения традиционного понятия «Евразия» по причине перемещения на Восток центра глобальной политики и экономики.

Процесс дискуссии дает возможность уточнить некоторые основные евразийские индикаторы для нашего государства (к примеру, создание дополнительных евразийских ресурсов в целях усиления позиций нашего государства в противостоянии и в противоборстве с недружественными странами коллективного Запада, и др.).

Определение Большой Евразии, которое было сформулировано несколько лет назад, имеет в своей основе перспективы его интеграционной активности. Тем не менее, данное определение на сегодняшний день не соотносится с современной трактовкой этого понятия.

В настоящее время необходимо продолжать теоретическое осмысление и практическую разработку евразийской идеи в национальной внешней политике РФ. Идея Большого евразийского партнерства, конечно же, может быть отнесена к числу наиболее удачных, наиболее правильных геополитических идей нашего государства.

Можно назвать следующие главные сферы, в которых сосредотачивается экспертный анализ по такой важной проблеме, как безопасность Большой Евразии:

- исследование основополагающих явлений, которые отражают неявные, сущностные тенденции развития стран ЦА.

- исследование реально существующих угроз и вызовов с точки зрения их воздействия на наше государство.

Параметры евразийской безопасности, с точки зрения ряда отечественных исследователей, являются следующими:

- вызовы и режимы евразийской безопасности;

- транспортные коридоры;

- ценностно-идеологические системы.

Конфронтация РФ с недружественными государствами коллективного Запада постепенно набирает свою силу. В связи с этим Евразия все больше и больше начинает отдаляться от Европы. Процесс такого отдаления начинает становиться долгосрочным. Следует подчеркнуть, что на сегодняшний день еще не были определены четкие рамки постепенно создаваемого не западного мира, фундаментальной основой которого формально становится Евразия вне Европейского союза.

Принимая во внимание одинаковый вес 3-х ведущих евразийских государств в Шанхайской Организации сотрудничества, участникам данной международной организации все еще достаточно сложно прийти к консенсусу, достичь полного взаимного согласия по названным вопросам повестки Шанхайской Организации сотрудничества.

Тем самым, деятельность Шанхайской Организации сотрудничества преимущественно концентрируется в области безопасности, второстепенное значение при этом начинает придаваться решению сложных вопросов, которые непосредственным образом касаются взаимодействия государств в сфере экономики.

Кооперацию крупного предпринимательства стран, которые входят в состав Шанхайской организации сотрудничества, координируют такие две структуры, как Межбанковское объединение и Деловой совет. Эти две неправительственные структуры осуществляют свое функционирование уже около девятнадцати лет. То есть, постепенно Шанхайская организация сотрудничества устанавливает многостороннее сотрудничество, невзирая на то, что на этом пути ей приходится сталкиваться с целым рядом разных препятствий.

Большое внимание за последние годы стало сосредотачиваться на проблемах повышения объемов торговли в валютах государств – участников Шанхайской организации сотрудничества. Ираном был поднят вопрос по поводу создания самостоятельной валюты Шанхайской организации сотрудничества, которая вообще не имеет никакой привязки к валютам государств участников рассматриваемой нами международной евразийской организации, а также к американскому доллару. Тем не менее, данная идея на сегодняшний день еще не реализована [13].

Белоруссия до 2024 года имела, как известно, статус наблюдателя. Тем не менее, на сегодняшний день у этого государства уже имеется статус постоянного члена СОШ. Партнерами по диалогу в настоящее время являются Непал, Турция, и некоторые другие страны. Наблюдателями – Афганистан, а также Монголия [5].

Между нашим государством и соседствующим с ними странами произошло возникновение большого количества серьезных сложностей в торговой сфере. Все эти трудности, прежде всего, обусловлены боязнью очередных санкций в административных центрах стран ЦА. Большая Евразия дает нашей стране реальную возможность создания общего экономического пространства с КНР, странами ЦА, Индией и т.д., которое будет очень выгодным для всех. Вместе с тем, можно рассчитывать на то, что идея Большого евразийского партнерства на самом деле будет воплощена в обозримом будущем, благодаря имеющемуся заделу в форме экономических структур Шанхайской организации сотрудничества, в форме эффективно работающей структуры Евразийского экономического союза, а также в форме постепенно расширяющегося сотрудничества Российской Федерации со своими партнерами, в числе которых, например, Китайская Народная Республика, Индия и ряд иных стран [26].

Прибытие значительного количества людей из России в КР в 2022 году, несомненно, будет иметь различные социальные, экономические и социокультурные последствия. Интересно то, что в странах эмиграции происходит формирование так называемых русских комьюнити, что не было характерно для предыдущих волн эмиграции. Они используют онлайн-пространство для координации и организуют тематические встречи оффлайн. В исследовании, проведенном Евстратовым А.Г. и опубликованном в журнале «Архон» в 2022 году, указано, что миграционный рост в Казахстане и Узбекистане представляет собой сложное явление. Влияние приезда тысяч россиян было заметно в отдельных секторах экономики Кыргызской Республики, таких как туристическая отрасль, гостиничный и ресторанный сектор, сфера услуг. Это привело к росту цен в местных кафе и ресторанах примерно на 15%. Кроме того, в начале этого года наблюдалась высокая загрузка отелей из-за большого количества путешественников из России, что привело к нехватке свободных номеров.

Позитивному образу россиян в Кыргызстане способствуют сразу несколько факторов - русский язык является официальным языком, культурная близость из-за советского прошлого, наличие у многих местных жителей проживающих в России родственников, друзей или деловых партнеров, а также студентов, которые учатся в ведущих вузах России.

Платформенная экономика - явно растущий сегмент как по обороту, так и по количеству сотрудников. По данным Международной организации труда (МОТ), общее количество платформ за последние 10 лет выросло в пять раз: со 142 в 2010 году до 777 в 2020 году. Около половины из них (49%) специализируются на доставке, 36% - веб-платформы. для онлайн-работы (фрилансеры, программисты и другие), а с такси связано чуть менее 14% (World Employment and Social Outlook, 2021).

Платформенная занятость, включая услуги доставки и курьерской работы, может стать предпочтительным вариантом работы для многих людей, особенно в условиях быстрого развития цифровой экономики и роста интернет-торговли. Таким образом, рост почтовой и курьерской работы может рассматриваться как один из факторов, способствующих развитию платформенной занятости в Кыргызстане.

Развитие платформы занятости предоставляет дополнительные возможности получения дохода для различных групп населения, таких как люди предпенсионного и пенсионного возраста, женщины с детьми, люди с ограниченными возможностями, студенты и другие. Это способствует инклюзивности и создает каналы для увеличения доходов, что может снизить зависимость от государственной социальной поддержки.

Инфраструктура, созданная в рамках платформенной экономики, позволяет снизить трансакционные и административные издержки предпринимателей и бизнеса, что способствует росту сегмента малых и средних предприятий в различных отраслях и ускоряет развитие экономики как целое. Расширение количества поставщиков различных услуг, как бытовых, так и цифровых, повышает их доступность для населения. Таким образом, следует отметить, что платформенная занятость представляет собой существенный отход от традиционных форм трудовых отношений. Одной из основных проблем является неопределенность статуса занятости работников, что влечет за собой недостаточную социальную защиту в виде социального страхования от безработицы, несчастных случаев или профессиональных заболеваний. Кроме того, правила охраны труда и техники безопасности напрямую связаны со статусом занятости. Многие онлайн-платформы отказываются от своей ответственности как работодателей, классифицируя работников как независимых подрядчиков, лишая их основных трудовых прав, таких как минимальная заработная плата, сверхурочная работа, социальное обеспечение, а также безопасная и здоровая рабочая среда [29].

В программе «Эра Возрождения новой эпохи могущественного государства: Национальная программа по социально-экономическому развитию Туркменистана в 2022–2052 гг.» определено: «Найти оптимальные решения вопросов, связанных с Аральским морем, прежде всего, осуществлять соответствующую работу по улучшению экологического благополучия региона Приаралья посредством развития международного сотрудничества в этом направлении» [28].

Начиная с 2016 г., в Узбекистане осуществляются на общегосударственном уровне значительные реформы. Тем самым, в структуре народного хозяйства этого государства, а также международной торговой деятельности осуществляются весьма значительные преобразования.

В 2017 г. в Республике Узбекистан осуществлялась реформа валютной политики. Вследствие ее проведения был установлен режим полной конвертируемости валюты. Вместе с тем, руководство этой республики сумело в определенной мере либерализовать внешнюю торговлю. В частности, для достаточно большого количества разных видов продукции перестали действовать импортные тарифы. Кроме того, произошло их уменьшение. В дальнейшем национальное правительство Республики Узбекистан провело на общегосударственном уровне налоговую реформу. В частности, в результате ее осуществления процесс сбора и уплаты в бюджет разных обязательных платежей (налогов, а также других) в значительной мере был упрощен.

В то же самое время, правительство Узбекистана проводило также и целый ряд иных реформ. В конечном счете, вследствие их проведения в существенной степени увеличился сектор МБ. К началу 2023 г. на территории этого государства функционировало около шестнадцати тысяч компаний с иностранным капиталом, среди них более трех тысяч – это компании с российским участием. В 2022 г. на территории этого государства функционировало свыше 500 000 компаний мелкого предпринимательства (для примера, в 2016 г. их общее количество составило порядка 27 000).

Согласно имеющейся информации, с 2016 по 2020 гг. наше государство осуществило инвестиции в рассматриваемую республику в сумме порядка 9 миллиардов американских долларов. По большому счету, размер инвестиций в экономику этой республики составил до 1/4 от всего объема капиталовложений РФ в государствах СНГ. Стоит отметить, что в этой республике наше государство реализует целый ряд проектов, связанных с добычей природных ресурсов (полезных ископаемых). Тем самым, основной объем финансовых ресурсов был направлен Российской Федерацией именно на нефтегазовую сферу. На фоне постоянных санкций, которые вводятся со стороны государств коллективного Запада, наши инвесторы начали проявлять достаточно большой экономический интерес к рынкам государств СНГ – в частности, и к Республике Узбекистан. В целом, за последние годы в национальной экономике Республики Узбекистан можно было наблюдать большое множество положительных тенденций. В 2022 г. объем валового внутреннего продукта составил 80,4 миллиардов американских долларов, то есть, за один год он стремительно увеличился на 5,7%.

Динамика внешней торговли рассматриваемой республики в значительной мере изменилась под воздействием указанных выше структурных реформ. Вместе с тем, она значительно изменилась под воздействием стимулирующей фискальной и макроэкономической политики.

Самым крупным внешнеторговым партнером рассматриваемой республики, конечно же, является Россия. Политика либерализации национальной экономики Узбекистана и увеличения экспорта в РФ будет, как и прежде, продолжаться в этом государстве. В частности, это было предусмотрено в таком важном документе, как «Стратегия развития Республики Узбекистан на 2022–2026 гг.».

В настоящее время большое внимание сосредотачивается на проблемах увеличения потенциала экспорта этой республики в РФ.

Некоторыми учеными были изучены факторы, которые определяют внешнеторговую деятельность этой республики. Например, очень важные факторы для увеличения объемов экспорта Узбекистана, по мнению ряда ученых, — это русскоязычное пространство, а также торговля, осуществляемая в границах ЗСТ Содружества Независимых Государств.

Многие исследователи изучали вопросы, касающиеся вступления этой республики во Всемирную торговую организацию, расширения внешнеэкономического взаимодействия Узбекистана с другими государствами, в частности, с государствами СНГ и ЦА. Очень большое внимание исследователи сосредотачивают на следующих основных проблемах: нивелирование негативных последствий для народного хозяйства Узбекистана, которые повлекла за собой пандемия коронавирусной инфекции; эффективное сотрудничество Узбекистана с ЕАЭС [20].

Для увеличения экспортного потенциала республики Узбекистан целесообразно будет опираться на успешную практику других государств мира (Южной Кореи) в деле проведения государственной экспортной политики [14]. Кроме того, целесообразным будет исследование опыта государств - участников АСЕАН в вопросах региональной торговой интеграции [10].

В такой стране, как Соединенные Штаты Америки, целевые программы разрабатываются на общегосударственном (национальном) уровне (средства на их реализацию выделяются из американской казны, а роль самих штатов в проведении этих программ направлена на конкретизацию каких-то конкретных составляющих данных программ) и на территориальном уровне (институциональное обеспечение является важным преимуществом этих программ – посредством издания двухуровневого нормативного документа на общегосударственном и территориальном уровнях) [2]. В 2023-2024 годах динамика роста в Центральной Азии сохраняет положительный тренд с приростом реального ВВП в 5,5% и 4,1% соответственно, что связано с усилением региональной интеграции, увеличением инвестиций и адаптацией к новым экономическим условиям. В России в этот период наблюдается замедление темпов роста (3,6% в 2023 году и 2,2% в 2024 году) из-за структурных ограничений, низких инвестиций и продолжающегося влияния санкционного режима. В целом, страны Центральной Азии демонстрируют более устойчивый экономический рост, тогда как российская экономика сталкивается с необходимостью диверсификации и преодоления институциональных барьеров для обеспечения долгосрочной стабильности.

Динамика экономического роста в России и странах Центральной Азии в последние годы демонстрирует разнонаправленные тенденции, связанные с последствиями глобальных кризисов, внутренними экономическими реформами и внешними вызовами. После спада в 2020 году, обусловленного пандемией COVID-19, обе экономики показали восстановление в 2021 году: прирост реального ВВП в Центральной Азии составил 5,3%, а в России — 5,9%. Однако в 2022 году Россия столкнулась с экономическим спадом (-1,2%) на фоне геополитической напряженности и международных санкций, в то время как Центральная Азия продолжила умеренный рост на уровне 4,2%, поддерживаемый экспортом сырья и внутренним потреблением.

Рис. 4. Динамика экономического роста в России и Центральной Азии, прирост реального ВВП (%) (составлено авторами) [17]

Темпы роста национальной экономики государств ЦА достигают порядка 4-5 %, и данное значение является достаточно высоким относительно мировых показателей. Наименьший рост национальной экономики среди государств ЦА демонстрирует Казахстан – он составил 3,1% (для сравнения, в Таджикистане значение этого показателя достигло отметки в 6,5%).

Индекс потребительского климата в этом государстве составил 114 п. и отражает положительные настроения населения этой страны относительно будущего на фоне нестабильности казахской национальной экономики.

Наблюдается, как и прежде, постепенно замедление инфляции. В 2025 г. тоже ожидается уменьшение ее уровня, а это положительно скажется на экономическом росте.

Демографические особенности – это очень важный фактор, который содействует стабильному развитию национальной экономики государств ЦА. Стоит отметить, что в нашем государстве средний возраст населения составляет 40 лет, в государствах ЕС – даже больше. В свою очередь, в Казахстане он достигает 32 года.

Долгосрочный потенциал для роста национальной экономики формируется благодаря высокой рождаемости и молодому населению в государствах ЦА. Динамика региональных рынков является положительной. Это обусловлено, прежде всего, наличием демографических преимуществ, а также уменьшением уровня инфляционного давления.

Заключение

Эволюционно-институциональные изменения оказывают значительное влияние на темпы экономического роста России и стран Центральной Азии, определяя их экономическую устойчивость и конкурентоспособность в глобальном пространстве. В условиях трансформации мировой экономики институциональные реформы, направленные на повышение эффективности государственного управления, улучшение инвестиционного климата и развитие инновационной инфраструктуры, становятся ключевыми факторами долгосрочного роста. В странах Центральной Азии наблюдается неоднородность экономических процессов: Казахстан и Узбекистан демонстрируют стабильное увеличение инвестиций и ВВП, тогда как Кыргызстан и Таджикистан сталкиваются с институциональными барьерами, ограничивающими их экономическое развитие. В России модернизация институтов и адаптация к санкционному режиму требуют значительных структурных изменений, направленных на повышение инновационного потенциала и диверсификацию экономики.

Динамика экономического роста в регионе подтверждает важность институциональных факторов в формировании устойчивых экономических моделей. В последние годы Центральная Азия демонстрирует более высокие темпы роста ВВП по сравнению с Россией, что обусловлено интеграционными процессами, ростом экспорта сырьевых товаров и демографическими преимуществами. В то же время институциональные ограничения, связанные с недостаточной прозрачностью экономической политики и слабостью правовой системы, продолжают оказывать негативное влияние на инвестиционную активность. В России институциональная адаптация и экономическая политика направлены на создание условий для импортозамещения и технологической независимости, что требует комплексного подхода к реформированию экономической системы.

Будущее экономического роста России и стран Центральной Азии во многом зависит от эффективности проводимых реформ и способности институтов адаптироваться к глобальным вызовам. В условиях обостряющейся конкуренции на мировых рынках стратегия гибкой накопительной интеграции, ориентированной на развитие инфраструктуры, цифровой экономики и инноваций, становится приоритетным направлением. Развитие международного сотрудничества, привлечение инвестиций и повышение качества управления экономическими процессами позволят странам региона минимизировать институциональные риски и обеспечить устойчивое развитие.

Таким образом, успешное завершение рыночных преобразований и выход на устойчивую траекторию экономического роста требуют комплексного подхода, включающего институциональную модернизацию, снижение трансакционных издержек и формирование адаптивных институтов. Эволюционно-институциональный анализ позволяет выявить механизмы преодоления барьеров экономического развития и выработать стратегии, обеспечивающие долгосрочную устойчивость и конкурентоспособность национальных экономик.

1. Avatkov, V.A. Postsovetskaya Evraziya v epohu global'nyh transformaciy: vyzov institucional'nosti i upravleniya / V.A. Avatkov, D. G. Evstaf'ev // Rossiya i sovremennyy mir. – 2023. – № 3(120). – S. 58-71.

2. Aimbetov, N.K. Sokraschenie disproporciy razvitiya regionov Uzbekistana na osnove ocenki faktorov ekonomicheskogo rosta / N. K. Aimbetov, D.I. Kurezov // Ekonomika Central'noy Azii. – 2023. – T. 7, № 3. – S. 191-206.

3. Babaev, K.V. Ideya «Bol'shoy Evrazii» i povorot rossiyskoy ekonomiki na Vostok / K. V. Babaev // Ekonomika Central'noy Azii. – 2024. – T. 8, № 2. – S. 91-110.

4. Zhil'cov, S.S. Central'naya Aziya: potencial regiona i novye vyzovy dlya central'noaziatskih gosudarstv / S. S. Zhil'cov // Vestnik Rossiyskogo universiteta druzhby narodov. Seriya: Politologiya. – 2024. – T. 26, № 1. – S. 78-89.

5. Zahar'ev Ya.O. Perspektivy al'ternativnyh proektov ekonomicheskogo razvitiya Central'noy Azii v 2018-2025 gg. // Ekonomika Central'noy Azii. – 2017. – Tom 1. – № 4. – S. 173-178.

6. Zoidov K.H. Evolyucionno-institucional'nyy podhod i metodologiya provedeniya antikrizisnyh meropriyatiy v perehodnoy ekonomike //Ekonomika i matematicheskie metody. 2004. T. 40. № 3. S. 16-32.

7. Zoidov K.H. Evolyucionno-institucional'nyy podhod pri issledovanii i izmereniyah neravnovesnyh processov evolyucii social'no-ekonomicheskih sistem / K.H. Zoidov. – 3-e izd., isp. i dop. / Pod red. chl.-korr. RAN V.A. Cvetkova. – M.: IPR RAN, 2023. – 517 s.

8. Zoidov K.H. Evolyucionnyy podhod i ego znachenie dlya razvitiya ekonomicheskoy sistemy v postsovetskih stranah //Ekonomika i matematicheskie metody. 2009. T. 45. № 2. S. 96-112.

9. Zoidov K.H. Ekonomicheskaya evolyuciya i evolyucionnaya ekonomika. – Moskva: IPR RAN, 2003.-159 s.

10. Islamov, B.A. Osnovnye tendencii i perspektivy razvitiya eksporta Respubliki Uzbekistan v Rossiyskuyu Federaciyu / B. A. Islamov, M. M. Turdibaeva // Ekonomika Central'noy Azii. – 2023. – T. 7, № 4. – S. 317-334.

11. Kanaev, E.A. Rossiyskaya politika v Azii v fokuse otechestvennyh issledovateley / E. A. Kanaev // Mirovaya ekonomika i mezhdunarodnye otnosheniya. – 2022. – T. 66, № 12. – S. 133-138.

12. Lebedev N.A., Popov A.S. Prostranstvennyy faktor mestnogo samoupravleniya: zakonodatel'nye osnovy // Vestnik Akademii. 2013. № 3. S. 186-190.

13. Mitrofanova I.V., Lipina S.A. Rossiya i strany Aziatsko-Tihookeanskogo regiona: obschie problemy i strategii ekonomicheskogo razvitiya (recenziya na knigu: B.S. Sergi, W.A.Barnett. Asia-Pacific Contemporary Finance and Development. Emerald, 2019 (anons)) //Ekonomika: vchera, segodnya, zavtra. 2019 Tom 9 № 3A. S. 571-576.

14. Muhammadiev S.B. Ekonomicheskoe vliyanie Yuzhnoy Korei na postsovetskom prostranstve na primere Central'noy Azii // Ekonomika Central'noy Azii. – 2017. – Tom 1. – № 2. – S. 57-65.

15. Nurlanova, N. Central'naya Aziya: novye vozmozhnosti i novye riski dlya ustoychivogo razvitiya nacional'nyh ekonomik / N. Nurlanova, A. Rasulev // Obschestvo i ekonomika. – 2018. – № 5. – S. 46-58.

16. Oficial'nyy sayt Vsemirnoy organizacii intellektual'noy sobstvennosti [Elektronnyy resurs]. – Rezhim dostupa: https://www.wipo.int/ru/web/global-innovation-index (data obrascheniya: 24.11.2024).

17. Oficial'nyy sayt Mezhgosudarstvennogo statisticheskogo komiteta sodruzhestva nezavisimyh gosudarstv [Elektronnyy resurs]. - Rezhim dostupa https://new.cisstat.org (data obrascheniya 24.11.2024).

18. Petrovskiy, V.E. Dorozhnaya karta sopryazheniya evraziyskoy ekonomicheskoy integracii i Iniciativy poyasa i puti / V.E. Petrovskiy, Yu.V. Kulincev, A.N. Larionova // Sopryazhenie EAES i IPP: problemy i perspektivy: Analiticheskaya zapiska RSMD i Kitayskoy akademii obschestvennyh nauk / Rossiyskiy Sovet po mezhdunarodnym delam, Kitayskaya akademiya obschestvennyh nauk. Tom №29. – Moskva: Nekommercheskoe partnerstvo «Rossiyskiy sovet po mezhdunarodnym delam», 2020. – S. 4-8.

19. Sarkisyan Zh.M. Torgovye i ekologicheskie riski sovremennyh moderniziruemyh ekonomik: vzaimosvyaz' i disproporcii // Nauchnoe obozrenie. Seriya 1: Ekonomika i pravo. – 2021.- №1. – S.5-18.

20. Ustoychivoe razvitie: analiz tendenciy rossiyskoy i mirovoy ekonomiki: Sbornik materialov Mezhdunarodnoy nauchno-prakticheskoy konferencii, Mahachkala, 04–05 aprelya 2023 goda. – Mahachkala: OOO «Izdatel'stvo ALEF», 2023. – 486 s. – ISBN 978-5-907682-45-0. – DOIhttps://doi.org/10.34755/w8662-7060-1010-x. – EDN IYGAUG.

21. Frolov, D.P. Transplantaciya ekonomicheskih institutov: rasshirennaya teoriya / D. P. Frolov // Voprosy ekonomiki. – 2021. – № 9. – S. 69-108.

22. Hanatov T.S. Osobennosti vnedreniya cifrovizacii stran Central'noy Azii // Aktual'nye voprosy sovremennoy ekonomiki.- 2021.- №2.- S. 294-299

23. Heyfec, B.A. Novyy vzglyad na strategiyu ekonomicheskoy integracii Rossii so stranami Central'noy Azii v sovremennyh geopoliticheskih realiyah mirovoy ekonomiki / B. A. Heyfec, V. Yu. Chernova // Rossiya i sovremennyy mir. – 2024. – № 1(122). – S. 7-24.

24. Hramova M.N., Skoblina E.V., Tyshkevich A.I. Transformaciya migracionnoy politiki Rossii, Kyrgyzstana i Kazahstana v period pandemii covid-19 v usloviyah evraziyskoy integracii // Nauchnoe obozrenie. Seriya 1: Ekonomika i pravo. – 2021.- №6. – S. 76-91.

25. Shkvarya L.V. Razvivayuschiesya strany v mezhdunarodnoy torgovle: osobennosti v XXI veke // Nauchnoe obozrenie. Seriya 1: Ekonomika i pravo. – 2023.- №4. – S. 98-110.

26. Babaev, K.V. The idea of Greater Eurasia and the Russian economy's turn to the East. Journal of Central Asia Economy, 2024. 8(2), 91-110.

27. Guryanov, P.A. (in press). Comparative analysis of innovation policy in Russia and Kazakhstan in the XXI century. Journal of Central Asia Economy, 2024. 8(3). URL: https://doi.org/10.18334/asia.8.3.121535(data obrascheniya: 24.11.2024).

28. Nurgeldieva, Y. K. Initiatives to ensure sustainable development of the Aral Sea region. Journal of Central Asia Economy, 2024. 8(2), 187-194.

29. Orozonova, A. A., Mysakulova, G. S., Alamanova, C. B., Yugay, N. A., Kazakov, A. A., Akmatova, A. I., & Abdykasymov, T. Platform employment in the Kyrgyz Republic. Journal of Central Asia Economy, 2024. 8(2), 137-152.

30. Palash, S.V. Institutional Change and Economic Growth. Russian Journal of Entrepreneurship, 2011. 12(2), 4-9. 1economic.ru.